Александр Сорге: «Писательство — это болезнь»

Александр начал писать ещё в детстве. Отец заметил его интерес к литературе и начал мотивировать с помощью «гонораров». С тех пор карманные деньги он зарабатывал маленькими рассказами.

В университете Александр писал сводки новостей для студенческого радио. Там впервые задумался о том, чтобы придумать художественный рассказ. Он говорит, что в голову сразу пришла идея для большой книги, но писать её было рано: «Я решил потренироваться на маленьком рассказе. Вот и пошло-поехало».

Тогда он не воспринимал литературу всерьёз, даже как хобби. Писатель считал, что на художественных текстах нельзя заработать. И в этом он убеждён до сих пор.

Но перестать заниматься этим он уже не может, для него это потребность на уровне инстинктов. Каждый писатель — это фанатик, которого постоянно «ломает» в желании расписать свою идею, признаётся Александр.

Головные боли, плохой сон и отсутствие времени стимулируют его заниматься творчеством дальше — иначе никак. «Иногда специально берёшь творческий отпуск, чтобы отдохнуть, но с литературой — это невозможно, — смеётся писатель. — Это такой путь: фанатика или идейного наркомана».

Он считает, что литература — это место, где нельзя найти рациональное. Александр до сих пор не может понять, зачем люди пишут. Если бы ответ нашёлся, то сразу бы перестал этим заниматься: из-за нехватки времени и сил на книги.

Первым взрослым рассказом Александра был «Парнас». Он написал его в сложный для себя период: «Тогда мою черепную коробку разъедало изнутри». Чтобы разобраться в себе, он решил поехать в церковь и подумать о жизни.

Намерения были серьёзные — что-то похожее на мини-паломничество, рассказывает писатель. Шуваловский парк, готическая часовня, а потом история о коммунистах и поисках ветхозаветного рая — исцеление от негатива превратилось в опубликованный рассказ и желание двигаться дальше и в жизни, и в литературе.

Начало было положено, а дальше — долгий путь вверх. Журналы и издательства, стендапы про писательство, выступления в барах со своими рассказами и активное ведение соцсетей — теперь вся жизнь Александра связана с книгами. «Иду по принципу “есть свободные полчаса — значит пора браться за идеи”, — рассказывает Александр. — Хватаю время везде, где оно есть».

Но назвать себя профессиональным писателем — до сих пор не может. Он часто отшучивается, что тот ещё «графоман». «Профессиональный автор — это кто? Тот, кто получает за своё творчество деньги и живёт на них», — так считает Александр. Но ему, говорит он, до этого ещё далеко.

И всё же, по его словам, грань между писателем и графоманом окончательно стёрта. Критерии, по которым можно было узнать хорошего автора, исчезли: «Рецензии, отзывы критиков, экранизации, гонорары и количество написанных текстов — всё это никак не говорит о том, насколько хорошо ты пишешь». Всё стало условно и субъективно. «В этом термине [графоман] даже нет смысла!» — добавляет автор.

У любого искусства, говорит Александр, есть два пути. Первый — пойти на поводу у публики и сделать своё творчество «мягким и рыхлым» — для «больших масс». Этот способ нужен только для получения славы и денег. Второй — не идти на компромиссы: то есть нырнуть в бездну и посмотреть, что будет.

Но выбрать какой-то из двух — писатель не может. От первого его отворачивает совесть: «Это превращение в ремесленника. Писательство становится такой же обычной работой, как и другие. А в чём тогда смысл?» В контенте, который лишь содержит искусство, не будет творчества, говорит писатель. Это «легко хавается», но не более.

Для второго пути, признаётся Александр, ему не хватает решительности. «В эту бездну страшно нырять: если ты отдашь себя творчеству, то оно тебя поглотит, а что дальше — непонятно». Можно взлететь и стать популярным — это путь всех великих творцов. Но не всем так везло — кто-то умер в нищете или сошёл с ума. «Тех, кто прыгнул и не поднялся, гораздо больше», — добавляет писатель.

Монетизировать своё творчество он не хочет, но и отдавать себя полностью искусству страшно, потому что можно прогореть. «У меня хорошие родители, которые много мне дали в детстве, и мне хочется отплатить им тем же, в том числе и материально», — объясняет он.

Книга для Александра — больше, чем просто текст. Это целый арт-объект. Помимо того, что нужно написать само произведение, ещё необходимо сверстать обложки, заняться тиражированием и продвижением. Это сложно, говорит автор, но в этом он видит «путь настоящего творца»: попробовать всё самому.

Поэтому он предвзято относится к школам для писателей или литературным мастерским. «Я плохо понимаю, как человек может стать творцом. Это как стать Буддой — в тебе изначально должна быть искра, иначе никак».

Он рассказывает, что в таких школах могут дать лишь инструменты. Например, как правильно выстроить композицию или прописать сюжет. Но для Александра этого недостаточно.