Алексей Олейников: «У каждого из детских писателей есть внутренний ребёнок»

Алексей начал писать в 13 лет. Ему нравилось придумывать истории и рассказывать их другим. Он с детства много читал и это увлечение, по его словам, переросло в желание сочинять самому. «Эта потребность такая же необходимая для меня, как для других сходить в туалет, позавтракать, погулять», — говорит писатель.

При этом он никогда не воспринимал своё увлечение как миссию и не планировал заниматься литературой профессионально. Как говорит Алексей, это малооплачиваемая профессия, из-за чего приходится работать где-то ещё. Поэтому после школы он пошёл в Московский авиационный институт. Но вскоре понял, что ему это неинтересно, отчислился и через несколько лет поступил уже в Литинститут. «И мне по кайфу», — добавляет Алексей и смеётся.

Первое произведение он опубликовал в рамках дипломной работы. И с этого момента начал писать тексты на разные темы и для разных издательств. «Теоретически, книгу может сочинить любой человек, — рассказывает Алексей. — Но профессиональный автор начинается с книги 3–4, когда понимает, что он во всё это втянулся и вылезти уже не может».

Помимо литературы он 10 лет писал материалы про образование в газете «Первое сентября». Но в 2014 году она закрылась. Заниматься журналистикой дальше Алексей не хотел, потому что тяжело пережил закрытие издания. Поэтому решил сменить сферу деятельности и устроился учителем литературы в школу. Всё получилось спонтанно, говорит Алексей, но потом затянуло.

Алексей не выбирал сознательно детскую литературу. Он говорит, что просто не вырос для «взрослой» прозы. Ему психологически ближе писать именно для детей. «У каждого из детских писателей есть внутренний ребёнок, которому они адресуют эти истории и на которого ориентируются», — добавляет он.

Ему нравится сочинять и для шестилеток, и для 15-летних. Он сознательно старается расширять этот диапазон. «Такое ощущение, что мой внутренний ребёнок повзрослел за последнее время, — смеётся Алексей. — Ему сейчас где-то от 6 до 16». При этом, как он говорит, для совсем маленьких у него писать не получается.

Идеи для книг он берёт и из мультиков, но адаптирует их под себя. «Если я вытащил какой-то элемент или штуку или чем-то вдохновился и начал сочинять, я не верю, что это воровство», — объясняет писатель. Он встраивает идею в логику своего художественного мира, и она выполняет уже другую задачу.

Достоверности в книгах, говорит Алексей, никак не достичь. Сколько детей, столько и разных ситуаций. Помочь может только постоянный контакт с ними. «Или, если ты их терпеть не можешь, — смеётся он, — есть прекрасный способ — уходить в предельно воображаемые миры, где снижено требование к реализму». В этом плане, говорит он, гораздо проще писать фэнтэзи, потому что автор намеренно отрывается от реальности и контекста.

Но Алексей придерживается первого — контакта с детьми. Он работает в школе, поэтому постоянно с ними общается и примерно может представить, что им зайдёт. Но точных гарантий нет. В любом случае, говорит писатель, каким бы ужасным ни был текст, кому-то он всё равно понравится.

Он не тестирует свои книги перед публикацией, как другие писатели. Даже на своих детях, потому что, по его словам, они ещё не доросли до этих историй. «Плюс, дома я нон-стоп сочиняю всякие вещи, и это их достало уже», — смеётся Алексей.

Литература для него — это ещё и «азарт исследователя». Он пишет не только детские и подростковые тексты, но и графические путеводители по произведениям русской классики. «Я задумался, а можно ли сделать что-то интересное про Онегина, что поможет нашим школьникам как-то не травмироваться сильно об него», — рассказывает писатель. Ему интересно экспериментировать с формой: как можно переупаковать и сжать объёмный роман, чтобы он был доходчивым, но не потерял дух и смысл.

На путеводителях азарт не заканчивается. Когда издательство «Эксмо» искали фэнтезийные истории про волшебство, Алексей решил написать свою первую серию в этом жанре — «Дженни Далфин и Скрытые Земли».

Алексей также создаёт графические художественные произведения. Это не чистый комикс, говорит писатель, а иллюстрированные истории, графические нон-фикшн или стихотворные тексты. «Я рисовать не умею, поэтому только придумываю сюжеты, — добавляет он. — В работу художника особо не лезу, если он напрямую не задаёт мне вопрос, потому что это его компетенция».