Экзамен для Игоря Викторовича
и ChatGPT: чей рассказ лучше, нейросети или писателя?
01
Еще до появления нашумевшей ChatGPT нейросети генерировали правдоподобные тексты на разные темы и в разных жанрах. Сейчас с помощью нейросети можно написать мотивационное письмо, оригинальный рецепт вареников, диплом… и даже художественное произведение. Но правдив ли тезис о том, что «нейросети скоро заменят живых писателей», или писателям не о чем беспокоиться? Мы провели эксперимент при участии писателя Александра Сорге.
«Подтекст» и «Системный Блокъ» решили проверить, правда ли нейросети уже научились писать настолько правдоподобные и искусные произведения, что в сравнении с ними творения настоящих писателей покажутся скучными, а сами авторы бесполезными? Мы придумали сюжет для небольшого рассказа и предложили его петербургскому писателю Александру Сорге. То же небольшое описание стало запросом для ChatGPT: мы попросили ее сгенерировать рассказ с заданным сюжетом. Сюжет у нас вышел злободневный.
Университетская аудитория 312 была залита мягким солнечным светом, и лишь слегка вибрирующий шум кондиционера нарушал тишину. Игорь Викторович, преподаватель с двадцатилетним стажем, просматривал экзаменационные работы своих студентов. В его глазах всегда была искра узнавания — он мог определить, кто из студентов действительно стоит усилий и кто может достичь большего.
На этот раз одну из работ он отложил в сторону. Владимир — студент, который всегда был на грани «хорошо» и «отлично», но Игорь Викторович видел в нем потенциал. Он решил отправить его на пересдачу, надеясь, что это подтолкнет молодого человека к новым достижениям.
Но его решение вызвало ярость. Владимир взялся за свою месть, используя современные технологии. Он создал дипфейк — видео, где Игорь Викторович, казалось, домогается до одной из студенток в своем кабинете. Этот фальшивый ролик был так хорош, что даже близкие друзья преподавателя начали сомневаться в его невиновности.
Вскоре началось судебное разбирательство. Доказательства были настолько убедительными, что даже опытные адвокаты не смогли защитить Игоря Викторовича. Суд приговорил его к 6 годам тюрьмы с лишением права преподавания.
В тюрьме он нашел новое призвание. Он начал преподавать математику другим заключенным, пытаясь дать им второй шанс в жизни. Но его сердце было разбито. Он потерял все — друзей, репутацию и доверие.
Через год в университете обнаружили правду о дипфейке, и Владимир был исключен. Но Игорь Викторович решил остаться в тюрьме, научившись ценить простые радости и находя утешение в преподавании тем, кто действительно этого хотел. На этот раз его студенты были те, кто действительно ценил его усилия и уроки жизни, которыми он делился с ними.
На этот раз одну из работ он отложил в сторону. Владимир — студент, который всегда был на грани «хорошо» и «отлично», но Игорь Викторович видел в нем потенциал. Он решил отправить его на пересдачу, надеясь, что это подтолкнет молодого человека к новым достижениям.
Но его решение вызвало ярость. Владимир взялся за свою месть, используя современные технологии. Он создал дипфейк — видео, где Игорь Викторович, казалось, домогается до одной из студенток в своем кабинете. Этот фальшивый ролик был так хорош, что даже близкие друзья преподавателя начали сомневаться в его невиновности.
Вскоре началось судебное разбирательство. Доказательства были настолько убедительными, что даже опытные адвокаты не смогли защитить Игоря Викторовича. Суд приговорил его к 6 годам тюрьмы с лишением права преподавания.
В тюрьме он нашел новое призвание. Он начал преподавать математику другим заключенным, пытаясь дать им второй шанс в жизни. Но его сердце было разбито. Он потерял все — друзей, репутацию и доверие.
Через год в университете обнаружили правду о дипфейке, и Владимир был исключен. Но Игорь Викторович решил остаться в тюрьме, научившись ценить простые радости и находя утешение в преподавании тем, кто действительно этого хотел. На этот раз его студенты были те, кто действительно ценил его усилия и уроки жизни, которыми он делился с ними.
Автор: ChatGPT
Последний экзамен Игоря Викторовича
Университетская аудитория 312 была залита мягким солнечным светом, и лишь слегка вибрирующий шум кондиционера нарушал тишину. Игорь Викторович, преподаватель с двадцатилетним стажем, просматривал экзаменационные работы своих студентов. В его глазах всегда была искра узнавания — он мог определить, кто из студентов действительно стоит усилий и кто может достичь большего.
На этот раз одну из работ он отложил в сторону. Владимир — студент, который всегда был на грани «хорошо» и «отлично», но Игорь Викторович видел в нем потенциал. Он решил отправить его на пересдачу, надеясь, что это подтолкнет молодого человека к новым достижениям.
Но его решение вызвало ярость. Владимир взялся за свою месть, используя современные технологии. Он создал дипфейк — видео, где Игорь Викторович, казалось, домогается до одной из студенток в своем кабинете. Этот фальшивый ролик был так хорош, что даже близкие друзья преподавателя начали сомневаться в его невиновности.
Но его решение вызвало ярость. Владимир взялся за свою месть, используя современные технологии. Он создал дипфейк — видео, где Игорь Викторович, казалось, домогается до одной из студенток в своем кабинете. Этот фальшивый ролик был так хорош, что даже близкие друзья преподавателя начали сомневаться в его невиновности.
Вскоре началось судебное разбирательство. Доказательства были настолько убедительными, что даже опытные адвокаты не смогли защитить Игоря Викторовича. Суд приговорил его к 6 годам тюрьмы с лишением права преподавания.
В тюрьме он нашел новое призвание. Он начал преподавать математику другим заключенным, пытаясь дать им второй шанс в жизни. Но его сердце было разбито. Он потерял все — друзей, репутацию и доверие.
В тюрьме он нашел новое призвание. Он начал преподавать математику другим заключенным, пытаясь дать им второй шанс в жизни. Но его сердце было разбито. Он потерял все — друзей, репутацию и доверие.
Через год в университете обнаружили правду о дипфейке, и Владимир был исключен. Но Игорь Викторович решил остаться в тюрьме, научившись ценить простые радости и находя утешение в преподавании тем, кто действительно этого хотел. На этот раз его студенты были те, кто действительно ценил его усилия и уроки жизни, которыми он делился с ними.
Мужчина сидит в большом черном кресле. На его лице довольная ухмылка. Перед мужчиной стоит на коленях девушка. Край ее короткой клетчатой юбки чуть задрался, оголив бледное бедро. Руки девушки тянутся к ремню на штанах мужчины.
— Все, хватит, — раздраженно бросает Сергей Петрович. — Я вам говорю, что это дипфейк.
— Ну как дипфейк, — отвечает следователь, убирая смартфон в карман куртки. — Заключение нейросети: видео подлинное.
Сергей Петрович отворачивается к окну, за которым копоть ночи смешивается с грязным снегом. Вдали розовым неоном горит вывеска «Супер_март». Преподаватель ежится — на кухне холодно.
— Ну да, у нас же нейросети сами по себе живут. За компьютером никто кнопки не нажимает, — парирует Сергей Петрович.
— Да и ваши ученики говорят… Слухи разные ходили. О вас. И потерпевшей Черепановой.
— Слухи?! — вспылил Сергей Петрович. — А вы опрашивали Сеченова? О нем слухи не ходили?
— Ивана Семеновича? Главу Госреальности? А он то тут причем?
— Сына его. Он у меня учится. Я как раз экзамен принимал две недели назад. Бездарь. У него и мотив есть. Если это год назад было, то почему видео только сейчас всплыло?
— Сеченова… — задумался следователь. — К Сеченовым у нас доступа нет.
— Кто бы сомневался…
Стрелки мерно режут время. Тихо жужжит над столом одинокая лампочка.
— В общем, цифровой суд вынес приговор: шесть лет без права преподавания, — порвал тишину следователь. — Вы подали апелляцию, поэтому я и у вас.
Сергей Петрович не ответил — он смотрел в телефон. Бесцельно листал ленту соцсетей: вниз, вниз, вниз… Трещина на экране неприятно царапала большой палец.
«Интересно, кому моих студентов отдадут», — подумал Сергей Петрович.
Черепанову на дистанционной паре больше он не увидит. Маленькое окошко с ее нечетким, зернистым изображением — теперь закрылось и оно.
— Так это… Что теперь будет? Меня переведут куда-то? Посадят?
— Да некуда тут сажать, — ответил следователь. — Ничего, по сути, не поменяется. Также дома будете сидеть. Только преподавать нельзя будет шесть лет. А после — отдадите кредит и все. Кстати, сколько вам еще в Госреальности?
— Долго. Три года работать, чтобы долг вернуть. И теперь еще это…
— У вас же два кредита вроде? На дом и на телефон. Айфон вроде, белый. А сами вон старым пользуетесь. Вы если заявление заполните, «Супер_техника» вам его сюда… Доставит.
— Н-нет. Да, может, заполню.
— У потерпевшей девушки, кстати. тоже. Белый.
— Рад за нее, — буркнул Сергей Петрович.
— Я закурю, вы не против?
— Валяйте. Раком я уже точно не заболею.
— Да уж, — улыбнулся следователь, щелкая зажигалкой. — Забавно, я знаю, сигарета не настоящая. И когда я затянусь, ощущения внушит мне Госреальносоть. Удивительно, правда? Столько сил, чтобы…
— Слушайте, а можно вопрос вам личный? — перебил его Сергей Петрович.
— Давайте, — следователь выпустил облачко сизого дыма.
Или это уже был пар? У преподавателя начали неметь руки.
«Почему же так холодно?»
— А вы здесь временно или тоже на постоянку?
Следователь снова устало улыбнулся.
— Я машину взял, в кредит. Прошлой зимой. Под Новый год к друзьям спешил, а снег такой был. Грязно еще. Ну и последнее что помню — встречка… В общем, отмечал уже здесь.
— Получается…
— На постоянку, — мрачно усмехнулся следователь. — Временно сюда не попадают.
— Все, хватит, — раздраженно бросает Сергей Петрович. — Я вам говорю, что это дипфейк.
— Ну как дипфейк, — отвечает следователь, убирая смартфон в карман куртки. — Заключение нейросети: видео подлинное.
Сергей Петрович отворачивается к окну, за которым копоть ночи смешивается с грязным снегом. Вдали розовым неоном горит вывеска «Супер_март». Преподаватель ежится — на кухне холодно.
— Ну да, у нас же нейросети сами по себе живут. За компьютером никто кнопки не нажимает, — парирует Сергей Петрович.
— Да и ваши ученики говорят… Слухи разные ходили. О вас. И потерпевшей Черепановой.
— Слухи?! — вспылил Сергей Петрович. — А вы опрашивали Сеченова? О нем слухи не ходили?
— Ивана Семеновича? Главу Госреальности? А он то тут причем?
— Сына его. Он у меня учится. Я как раз экзамен принимал две недели назад. Бездарь. У него и мотив есть. Если это год назад было, то почему видео только сейчас всплыло?
— Сеченова… — задумался следователь. — К Сеченовым у нас доступа нет.
— Кто бы сомневался…
Стрелки мерно режут время. Тихо жужжит над столом одинокая лампочка.
— В общем, цифровой суд вынес приговор: шесть лет без права преподавания, — порвал тишину следователь. — Вы подали апелляцию, поэтому я и у вас.
Сергей Петрович не ответил — он смотрел в телефон. Бесцельно листал ленту соцсетей: вниз, вниз, вниз… Трещина на экране неприятно царапала большой палец.
«Интересно, кому моих студентов отдадут», — подумал Сергей Петрович.
Черепанову на дистанционной паре больше он не увидит. Маленькое окошко с ее нечетким, зернистым изображением — теперь закрылось и оно.
— Так это… Что теперь будет? Меня переведут куда-то? Посадят?
— Да некуда тут сажать, — ответил следователь. — Ничего, по сути, не поменяется. Также дома будете сидеть. Только преподавать нельзя будет шесть лет. А после — отдадите кредит и все. Кстати, сколько вам еще в Госреальности?
— Долго. Три года работать, чтобы долг вернуть. И теперь еще это…
— У вас же два кредита вроде? На дом и на телефон. Айфон вроде, белый. А сами вон старым пользуетесь. Вы если заявление заполните, «Супер_техника» вам его сюда… Доставит.
— Н-нет. Да, может, заполню.
— У потерпевшей девушки, кстати. тоже. Белый.
— Рад за нее, — буркнул Сергей Петрович.
— Я закурю, вы не против?
— Валяйте. Раком я уже точно не заболею.
— Да уж, — улыбнулся следователь, щелкая зажигалкой. — Забавно, я знаю, сигарета не настоящая. И когда я затянусь, ощущения внушит мне Госреальносоть. Удивительно, правда? Столько сил, чтобы…
— Слушайте, а можно вопрос вам личный? — перебил его Сергей Петрович.
— Давайте, — следователь выпустил облачко сизого дыма.
Или это уже был пар? У преподавателя начали неметь руки.
«Почему же так холодно?»
— А вы здесь временно или тоже на постоянку?
Следователь снова устало улыбнулся.
— Я машину взял, в кредит. Прошлой зимой. Под Новый год к друзьям спешил, а снег такой был. Грязно еще. Ну и последнее что помню — встречка… В общем, отмечал уже здесь.
— Получается…
— На постоянку, — мрачно усмехнулся следователь. — Временно сюда не попадают.
Автор: Александр Сорге
Супер_Мир
Мужчина сидит в большом черном кресле. На его лице довольная ухмылка. Перед мужчиной стоит на коленях девушка. Край ее короткой клетчатой юбки чуть задрался, оголив бледное бедро. Руки девушки тянутся к ремню на штанах мужчины.
— Все, хватит, — раздраженно бросает Сергей Петрович. — Я вам говорю, что это дипфейк.
— Ну как дипфейк, — отвечает следователь, убирая смартфон в карман куртки. — Заключение нейросети: видео подлинное.
Сергей Петрович отворачивается к окну, за которым копоть ночи смешивается с грязным снегом. Вдали розовым неоном горит вывеска «Супер_март». Преподаватель ежится — на кухне холодно.
— Все, хватит, — раздраженно бросает Сергей Петрович. — Я вам говорю, что это дипфейк.
— Ну как дипфейк, — отвечает следователь, убирая смартфон в карман куртки. — Заключение нейросети: видео подлинное.
Сергей Петрович отворачивается к окну, за которым копоть ночи смешивается с грязным снегом. Вдали розовым неоном горит вывеска «Супер_март». Преподаватель ежится — на кухне холодно.
— Ну да, у нас же нейросети сами по себе живут. За компьютером никто кнопки не нажимает, — парирует Сергей Петрович.
— Да и ваши ученики говорят… Слухи разные ходили. О вас. И потерпевшей Черепановой.
— Слухи?! — вспылил Сергей Петрович. — А вы опрашивали Сеченова? О нем слухи не ходили?
— Ивана Семеновича? Главу Госреальности? А он то тут причем?
— Сына его. Он у меня учится. Я как раз экзамен принимал две недели назад. Бездарь. У него и мотив есть. Если это год назад было, то почему видео только сейчас всплыло?
— Сеченова… — задумался следователь. — К Сеченовым у нас доступа нет.
— Кто бы сомневался…
Стрелки мерно режут время. Тихо жужжит над столом одинокая лампочка.
— В общем, цифровой суд вынес приговор: шесть лет без права преподавания, — порвал тишину следователь. — Вы подали апелляцию, поэтому я и у вас.
— Да и ваши ученики говорят… Слухи разные ходили. О вас. И потерпевшей Черепановой.
— Слухи?! — вспылил Сергей Петрович. — А вы опрашивали Сеченова? О нем слухи не ходили?
— Ивана Семеновича? Главу Госреальности? А он то тут причем?
— Сына его. Он у меня учится. Я как раз экзамен принимал две недели назад. Бездарь. У него и мотив есть. Если это год назад было, то почему видео только сейчас всплыло?
— Сеченова… — задумался следователь. — К Сеченовым у нас доступа нет.
— Кто бы сомневался…
Стрелки мерно режут время. Тихо жужжит над столом одинокая лампочка.
— В общем, цифровой суд вынес приговор: шесть лет без права преподавания, — порвал тишину следователь. — Вы подали апелляцию, поэтому я и у вас.
Сергей Петрович не ответил — он смотрел в телефон. Бесцельно листал ленту соцсетей: вниз, вниз, вниз… Трещина на экране неприятно царапала большой палец.
«Интересно, кому моих студентов отдадут», — подумал Сергей Петрович.
Черепанову на дистанционной паре больше он не увидит. Маленькое окошко с ее нечетким, зернистым изображением — теперь закрылось и оно.
— Так это… Что теперь будет? Меня переведут куда-то? Посадят?
— Да некуда тут сажать, — ответил следователь. — Ничего, по сути, не поменяется. Также дома будете сидеть. Только преподавать нельзя будет шесть лет. А после — отдадите кредит и все. Кстати, сколько вам еще в Госреальности?
— Долго. Три года работать, чтобы долг вернуть. И теперь еще это…
— У вас же два кредита вроде? На дом и на телефон. Айфон вроде, белый. А сами вон старым пользуетесь. Вы если заявление заполните, «Супер_техника» вам его сюда… Доставит.
— Н-нет. Да, может, заполню.
— У потерпевшей девушки, кстати. тоже. Белый.
— Рад за нее, — буркнул Сергей Петрович.
— Я закурю, вы не против?
— Валяйте. Раком я уже точно не заболею.
— Да уж, — улыбнулся следователь, щелкая зажигалкой. — Забавно, я знаю, сигарета не настоящая. И когда я затянусь, ощущения внушит мне Госреальносоть. Удивительно, правда? Столько сил, чтобы…
«Интересно, кому моих студентов отдадут», — подумал Сергей Петрович.
Черепанову на дистанционной паре больше он не увидит. Маленькое окошко с ее нечетким, зернистым изображением — теперь закрылось и оно.
— Так это… Что теперь будет? Меня переведут куда-то? Посадят?
— Да некуда тут сажать, — ответил следователь. — Ничего, по сути, не поменяется. Также дома будете сидеть. Только преподавать нельзя будет шесть лет. А после — отдадите кредит и все. Кстати, сколько вам еще в Госреальности?
— Долго. Три года работать, чтобы долг вернуть. И теперь еще это…
— У вас же два кредита вроде? На дом и на телефон. Айфон вроде, белый. А сами вон старым пользуетесь. Вы если заявление заполните, «Супер_техника» вам его сюда… Доставит.
— Н-нет. Да, может, заполню.
— У потерпевшей девушки, кстати. тоже. Белый.
— Рад за нее, — буркнул Сергей Петрович.
— Я закурю, вы не против?
— Валяйте. Раком я уже точно не заболею.
— Да уж, — улыбнулся следователь, щелкая зажигалкой. — Забавно, я знаю, сигарета не настоящая. И когда я затянусь, ощущения внушит мне Госреальносоть. Удивительно, правда? Столько сил, чтобы…
— Слушайте, а можно вопрос вам личный? — перебил его Сергей Петрович.
— Давайте, — следователь выпустил облачко сизого дыма.
Или это уже был пар? У преподавателя начали неметь руки.
«Почему же так холодно?»
— А вы здесь временно или тоже на постоянку?
Следователь снова устало улыбнулся.
— Я машину взял, в кредит. Прошлой зимой. Под Новый год к друзьям спешил, а снег такой был. Грязно еще. Ну и последнее что помню — встречка… В общем, отмечал уже здесь.
— Получается…
— На постоянку, — мрачно усмехнулся следователь. — Временно сюда не попадают.
— Давайте, — следователь выпустил облачко сизого дыма.
Или это уже был пар? У преподавателя начали неметь руки.
«Почему же так холодно?»
— А вы здесь временно или тоже на постоянку?
Следователь снова устало улыбнулся.
— Я машину взял, в кредит. Прошлой зимой. Под Новый год к друзьям спешил, а снег такой был. Грязно еще. Ну и последнее что помню — встречка… В общем, отмечал уже здесь.
— Получается…
— На постоянку, — мрачно усмехнулся следователь. — Временно сюда не попадают.
В первую очередь в глаза бросается структура текстов. Текст нейросети — повествование от третьего лица, а текст Александра Сорге — это диалог.
Ну что, рано писателю класть перо (клавиатуру) на полку, или все же у нейросети получилось лучше? Субъективную оценку текстов оставим нашим читателям, а сами сделаем несколько лингвистических и филологических наблюдений.
Играть с формой повествования так же свободно, как человек, нейросеть не может. Грубо говоря, любые особенности формы повествования в ее тексты привносит человек, придумывающий запрос.
Еще одно явное формальное отличие — ChatGPT написала весь рассказ строго в прошедшем времени. Это опять-таки признак консервативного подхода к творчеству. Повествовательный нарратив в прошедшем времени — самое стандартное, что можно придумать. Так написаны Библия, летописи, исторические хроники и другие наиболее «каноничные» во всех смыслах тексты. Так же пишутся протоколы, научные статьи и другие сухие формальные тексты, предполагающие отстраненность от событий.
Писатель же начал свой нарратив с использования настоящего времени («Мужчина сидит в большом черном кресле»), что создает ощутимо более сильный эффект присутствия. И лишь по ходу диалога повествование неуловимо переключается на формы прошедшего времени: в одной реплике Сергей Петрович «парирует», а в следующей уже «вспылил». Очевидно, здесь дело не столько в предполагаемом времени событий, столько в желании использовать совершенный вид глагола (сказать «вспыливает» невозможно), но далее все повествование ведется уже в прошедшем времени.
Еще одно явное формальное отличие — ChatGPT написала весь рассказ строго в прошедшем времени. Это опять-таки признак консервативного подхода к творчеству. Повествовательный нарратив в прошедшем времени — самое стандартное, что можно придумать. Так написаны Библия, летописи, исторические хроники и другие наиболее «каноничные» во всех смыслах тексты. Так же пишутся протоколы, научные статьи и другие сухие формальные тексты, предполагающие отстраненность от событий.
Писатель же начал свой нарратив с использования настоящего времени («Мужчина сидит в большом черном кресле»), что создает ощутимо более сильный эффект присутствия. И лишь по ходу диалога повествование неуловимо переключается на формы прошедшего времени: в одной реплике Сергей Петрович «парирует», а в следующей уже «вспылил». Очевидно, здесь дело не столько в предполагаемом времени событий, столько в желании использовать совершенный вид глагола (сказать «вспыливает» невозможно), но далее все повествование ведется уже в прошедшем времени.
Диалоговая форма — это уже не стандартная форма прозы для нейросети: она по умолчанию пишет от третьего лица, чтобы получился диалог, ее об нужно специально попросить, указав это в запросе.
Нужно отдать ChatGPT должное: текст получился связным, законченным, в нем прослеживается сюжет. Но сюжет нейросети более примитивен: в сущности она просто по порядку написала обо всем, о чем ее просили. Фантазию ChatGPT проявляет только в двух последних абзацах, описывая просветительскую деятельность героя в тюрьме и даже завершая драматичную историю на позитивной ноте.
Писатель же оттолкнулся от придуманного нами сюжета и создал антиутопию, перенес историю преподавателя в фантастический мир. В тексте Сорге мы узнаем фамилию «потерпевшей» студентки и встречаем новых персонажей: безымянного следователя и Ивана Семеновича Сеченова, главу Госреальности. Подробности о характерах героев, их мыслях и отношении друг к другу тоже обогащают сюжет.
Писатель же оттолкнулся от придуманного нами сюжета и создал антиутопию, перенес историю преподавателя в фантастический мир. В тексте Сорге мы узнаем фамилию «потерпевшей» студентки и встречаем новых персонажей: безымянного следователя и Ивана Семеновича Сеченова, главу Госреальности. Подробности о характерах героев, их мыслях и отношении друг к другу тоже обогащают сюжет.
У писателя-человека получилось настоящее фантастическое произведение-антиутопия, где действие происходит в «Супер_мире», которым управляет Госреальность. Нейросеть, в отличие от человека, не может придумать мир сама, она по умолчанию создает самый заурядный реалистичный сеттинг. Образы героев у писателя тоже более продуманные и детализированные, и помимо основных персонажей появляются дополнительные, которые обогащают сюжет.
Формальные свойства текстов
Содержательные свойства текстов
Итог сравнения
Интересно, что и нейросеть, и писатель вводят в рассказ похожие детали: в аудитории Игоря Викторовича тишину нарушает «лишь слегка вибрирующий шум кондиционера», а у Сорге герои сидят на кухне, где «жужжит над столом одинокая лампочка». Писатель не видел текста нейросети перед тем, как создавать свое произведение. Очевидно, что такого рода детали стали клишированными и их легко вынимают из общего «коллективного бессознательного»
и люди, и роботы.
и люди, и роботы.
Авторы: Дарья Балуева, Даниил Скоринкин
Материал подготовлен авторами онлайн-журнала «Системный Блокъ».