ХАРМС современности

Герои «Парадокса Тесея» постоянно то ищут, то уничтожают что-либо. Лидия Владимировна пытается восстановить историю семьи с помощью предметов искусства. Лиля ищет если не физические атрибуты ценности, то аргументы в пользу собственного таланта. Кто-то, как Кира, создаёт ажиотаж в обществе и подпитывается эмоциями людей. Денис волнуется за отца и работу последнего, пытаясь найти в ней какой-то смысл. Нельсон создаёт фигурки, тарелки и прочие мелкие вещицы и продаёт туристам, которых в Петербурге миллионы.

Архитектурных тайн за время существования города накопилось множество. Столько же и разрушений: заброшенных парадных, забытых помещений, потерянных «сокровищ» XX века. Петербург в романе мог быть ещё одним персонажем, но он на грани жизни и смерти. Такой же потерянный, как и герои Баснер. Именно Нельсон объединяет их, когда находит заброшенный бальный зал: к «оживлению» места подключаются остальные. Только вот в жизни починить разрушенное не так легко — клей и малярная смесь не помогут.

При такой грустной действительности сюжет книги отличается «жизнью». Обилие имён, сюжетных поворотов к концу романа утомляет. Непонятно, зачем это нужно. В одной из глав о Лиле говорится, что она быстро «вошла в роль эксперта», — так можно сказать и о писательнице. Временами красивые, но неподходящие сравнения сбивают с толку. Мысль, которую объясняли пятьдесят страниц назад, снова мелькает между строк, следует очередной повтор.

«Парадокс Тесея» убеждал бы больше, будь он фильмом. Описанное на страницах не позволяет поверить, что такое возможно в реальной жизни. Следуя за вечно скрывающимися героями, вспоминаешь роман Донны Тартт «Щегол». В обеих книгах особое место отведено произведению искусства, только вот Баснер не удаётся сфокусироваться на одном. Багаж её знаний в этой сфере считывается, но он же не даёт создать единую картину. Использование терминов не добавляет убедительности истории, а делает наигранной. Людей в персонажах не видно, вместо них — силуэты. Они, как написал литературный критик Константин Мильчин, только «милые бессмысленные герои».

Ближе к концу романа Петербург меняется — становится городом из произведений Фёдора Достоевского или Николая Гоголя. Только если их персонажи жили трудно и вопросы задавали не менее лёгкие, то в «Парадоксе Тесея» этого нет. Точнее, герой Баснер, даже если и спрашивает себя о чём-то, ответа не находит. Череда одинаковых дней не прекращается, так как непонятно, что менять. Из-за этого страдает и читатель.

При всей ненужной многослойности в истории считывается главный вопрос — зачем? Только его задают не по отношению к людям, а к городу. Кто-то решил, что на главной площади страны будет лежать тело Владимира Ленина, на поддержание которого тратятся миллионы. Зачем это нужно? — спрашивают одни, но решают другие. Кто-то переживает, что здания, мимо которых проходят люди каждый день, скоро обвалятся, нужно выделить деньги на реставрацию. Зачем это нужно? — те же вопрос и решение.

Это «зачем» характерно не только для Петербурга, но и для страны. Именно вопрос, если удастся сфокусироваться на нём, заставляет дочитать роман до конца. Ещё один момент, не менее важный в книге: а что дальше? Если поменять части у гипотетического корабля, изменится ли его суть? А если взять здание или город? Это и есть тот парадокс Тесея, который подарил название роману Баснер. Об этом и думают герои, которых жизнь объединила в группу ХАРМС — «Художественно-анархическую реставрационную мастерскую Санкт-Петербурга».

«Замысел книги родился из наблюдений за героическими усилиями неравнодушных людей — краеведов, градозащитников, волонтёров, которые словом и делом каждодневно доказывают свою любовь к Петербургу», — этим словам в конце книги веришь. В послесловии Баснер говорит о «сложных отношениях с реальностью» при создании романа. Трудности могут возникнуть и у читателя. Спасением в этой истории выступает благодарность, которую испытывает автор. Любовь к людям, искусству, городу и каждому дому никуда не спрячешь. Она в итоге и выделяет «Парадокс Тесея» среди других книг, даже если многое в романе и хочется поменять.