«Фарфоровая статуэтка в мире хаотичных характеров»

Понятие «положительно прекрасного человека» уходит корнями в древнерусскую словесность, но саму формулировку предложил Фёдор Достоевский. Впервые термин появляется в письме писателя к племяннице Софье Ивановой в начале 1868 года. Тогда автор был за границей и работал над романом «Идиот». Достоевский задумался, есть ли в его время подобные люди и как изобразить их в книге:

Литературовед поясняет, что создание «положительно прекрасного» героя — это художественный эксперимент.

Достоевский хотел показать, что человек может отличаться «нравственной зрелостью даже в эпоху торжества нигилистов, роста преступников, людей, утративших веру в Бога».

Таким персонажем стал князь Лев Мышкин, главный герой «Идиота». Роман создавался с 1867 по 1869 год — один из сложных этапов жизни писателя. Достоевский работал над произведением в Швейцарии и Италии, куда уехал из-за долгов перед издателями. В этот период рождается и умирает его первая дочь Соня. Черновики книги автор сжигает и начинает всё заново.

В Европе Достоевский посещал картинные галереи. Особенно его поразило полотно Ганса Гольбейна Младшего «Тело мёртвого Христа в гробу».

«Репродукция висит и у Рогожина в „Идиоте“. Эта картина играет фундаментальную роль, потому что князь Мышкин в конце романа дублирует это изображение [Мышкин оказывается как бы „похоронен“ в болезни, когда его идеалы разрушаются реальностью — прим. „Подтекста“]. Сам Достоевский говорил, что от этой картины может пропасть вера в Бога», — отмечает Наседкин.

Финансовые трудности и семейная трагедия сопровождали процесс создания романа и во многом диктовали честность, глубину и трагизм «Идиота».

В первых главах князь Мышкин вспоминает рассказ приговорённого к казни. Этого человека ждала гибель, но позже наказание заменили. Наседкин добавляет, что такая же история произошла и с Достоевским. Писатель участвовал в кружке Петрашевцев и читал запрещённое письмо Белинского Гоголю. За это членов организации должны были казнить, но в последний момент приговор изменили — отправили в ссылку. Этот эпизод стал поворотным в судьбе Достоевского.

Российский философ Григорий Померанц писал, что князь Мышкин — «двойное чудо» Достоевского, выношенное «тоской русского грешника по святости». Ещё один шанс на жизнь, полученный Фёдором Михайловичем, выстроил образ главного героя.

По его мнению, с точки зрения обычного человека, Мышкин не реалистичен. Герой гротескный, не вписывается в общество, не понимает подтекста человеческих отношений, не считывает флирт, угрозы и агрессию, искажённо интерпретирует слова и поступки людей.

«Это отвечает начальной задумке Достоевского. При этом писатель показывает, что этот портрет не стоит применять к рядовым читателям, обычным людям. Я бы сказал, это не совсем правильный пример для подражания, потому что если мы все ринемся копировать Мышкина, это будет тяжёлая картина. Мы наблюдаем не очень реалистичный портрет, но, безусловно, многогранный», — отмечает литературовед.

Сытина считает, Мышкин — сама жизнь, «что бы о нём ни говорили и как бы ни оценивали», особенно если рассматривать «Идиота» как роман о людях, а не трактат об идеалах. Князь искренне любит ближних и «дальних», лишён эгоизма, но при этом — не простак. Он прозревает и земную жизнь, и духовную реальность. Вместе с тем, остаётся человеком, и «не нужно ждать от него сверхчеловеческих подвигов».

«Трагическое столкновение [внутреннего мира героя с внешним — прим. „Подтекста“] для нас, читателей, становится плачевным, мы переживаем это как собственный опыт. Возвращение Мышкина в Швейцарию — это большое горе, диагноз и вердикт от Достоевского, что мир слишком несовершенен на данный момент, что он неспособен принять таких людей. Это всё помогает тому, что читатель погружается в историю и сочувствует персонажу», — говорит Наседкин.

«Идиот» — реалистический роман. Направление подразумевает психологическую достоверность. Литературовед отмечает, что в этом плане Лев Мышкин — несколько искусственный персонаж, эксперимент, который вписан в ряд более правдоподобных героев с их трагедиями и надрывами: Рогожина, Настасьи Филипповны.

У некоторых критиков того времени сочетание во Льве Мышкине противоположных черт вызывало недоумение.

Наседкин, однако, считает, что Достоевскому удалось создать «положительно прекрасного» человека.

«Как раз таки отсутствие противоречий между наивной непосредственностью и глубоким психологическим анализом и показались критикам того времени недостоверными. В князе Мышкине совмещаются ребёнок и философ», — поясняет он.

По словам Сытиной, в русской литературе существуют «положительные», но «скучные» герои — Мальвина из повести-сказки «Золотой ключик, или Приключения Буратино» Алексея Толстого; «прекрасные», но не «положительные» Григорий Печорин из «Героя нашего времени» и Демон из одноимённой поэмы Михаила Лермонтова. Есть персонажи, которые отражают особенности национального характера, нравственные идеалы и стремление к добру — Татьяна Ларина из «Евгения Онегина» Александра Пушкина и Калашников из «Песни про купца Калашникова» Лермонтова.

«Положительно прекрасным» в христианской культуре является Иисус Христос. В XIX веке религиозные ценности оспаривает социалистическая литература, которая предлагает другие идеалы. По словам Сытиной, Рахметов из романа «Что делать?» хронологически близок к Мышкину Достоевского. Социалист Николай Чернышевский предлагает героя в качестве нового апостола, «нового человека», мессии революции. Писатель не изображал персонажа в действии, скорее всего, боясь «уронить» его с пьедестала таинственности и героизма. С такой сложностью и столкнулся Достоевский, взявшись за «положительно прекрасного» героя.

Сам Достоевский писал, что «из прекрасных лиц в литературе христианской стоит всего законченнее Дон Кихот». В этом контексте он упоминал также мистера Пиквика из романа «Посмертные записки Пиквикского клуба» Чарльза Диккенса и Жана Вальжана из романа «Отверженные» Виктора Гюго, которые не вполне удовлетворили писателя. При этом Дон Кихот и Пиквик, по его мнению, вызывают симпатию у читателя из-за того, что «смешны», а Вальжан — «по ужасному своему несчастью и несправедливости к нему общества».

Наседкин считает, что Дон Кихот и Иисус Христос, как литературные персонажи, изображены преувеличенно благородно. Мышкина же читатель впервые видит, когда тот возвращается из швейцарской лечебницы в Петербург. Достоевский сразу обозначает, что герой психически нездоров.

«Мышкину писатель даёт глубину, отрезает от себя какие-то черты, поднося их князю. Например, у Льва Николаевича — эпилепсия, у него случались припадки, которые, как известно, были у самого Достоевского. Мышкин отличается от других положительных персонажей „клиникой“», — поясняет литературовед.

Эпилепсия или «падучая», как уточняет Наседкин, сопровождается эйфорией, ощущением, что «перед тобой раскрывается бездна, тайна мироздания». Это «удивительное» состояние делает Мышкина глубоким и правдоподобным героем.

Произведения, в которых есть «положительно прекрасный» человек, становятся памятниками литературы. Эксперт считает, что экспериментальность и намеренную психологическую недостоверность в «Идиоте» читатели воспринимают, как изображение характеров в «Анне Каренине» Льва Толстого.

«Мы читаем „Анну Каренину“ и поражаемся тому, насколько это подробный, глубокий и неоднозначный портрет семей, столкновения характеров во второй половине XIX века. И мы всегда будем читать это, как глубокую психологическую прозу. В случае с „Идиотом“ мы смотрим на это, как на эксперимент. По крайней мере, я буду так делать», — говорит он.

«Если писатель ставит перед собой задачу изобразить „положительно прекрасного“ персонажа, то это всё равно будет оммаж к Достоевскому с его „Идиотом“. Но если писатель рассчитывает на некоторую психологическую достоверность, то здесь придётся ею пожертвовать, потому что детскость и глубина, которые есть в Мышкине, не соотносятся друг с другом. Такое странное социальное поведение мы вряд ли можем представить себе в обычной жизни», — поясняет Наседкин.

По мнению Сытиной, «положительно прекрасный человек» — субъективное понятие, подразумевающее некий идеал. Люди же не совершенны и далеки от такого типа, поэтому истории о грешниках кажутся интереснее: успокаивают и развлекают. Эксперт добавляет, что восприятие «положительно прекрасного» требует «работы души, а это энергозатратно, особенно для современных читателей».

Наседкин считает, что читатели любят неоднозначных персонажей, так как находят это свойство в себе: «Наша природа очень сложная — мы не хорошие, не плохие. В нас с течением времени смешиваются добро и зло, мы амбивалентны как люди, и это нормально».

Если человек узнаёт себя в герое, то сочувствует ему. С восприятием идеалов всё обстоит неоднозначно.