Истории должны рассказываться

Карина родилась в семье потомственных геологов в Грозном. Выросла в Охе на Сахалине. В детстве «пописывала рассказики», а в 10 лет села за «роман».

«Это была история о собаках, которые эмансипировались от хозяев и зажили собственной коммуной. Где-то на второй странице придумала, как они будут делать себе дома. Пошла проверять способ, и, собственно, на этом роман закончился. Потому что весь следующий месяц делала домики из соломы и глины. Спойлер: ничего не получилось», — вспоминает Шаинян.

Карина терпеть не могла школу. Лучшим уроком считала тот, где можно спокойно читать под партой книжку, а учителем — того, кто не трогает. В средних классах подруга позвала её в изостудию. Это было «прекрасное место»: ученикам давали грунтованный картон, краски, а главное — «оставляли в покое».

Шаинян не хотела показывать работы родителям. Отец в юности тоже учился в художественной школе, писал для капустников и был перфекционистом. Для мачехи же любая работа могла стать поводом для насмешек. «Считалось, что все попытки — потерянное время, которое стоило бы потратить на учёбу или помощь по дому, так что большую часть сделанного я просто скрывала», — говорит Карина.

После окончания школы факультет геологии казался Карине очевидным решением. Подала документы в Московскую академию нефти и газа имени Губкина, так как там проводили выездные экзамены в Охе. Учёба не понравилась, и после отчисления она решила поступать заново — на этот раз в МГУ. Дважды отучившись на первом курсе, окончательно рассталась с геологией и пошла на психфак.

После окончания обучения Карина подумывала о поступлении в аспирантуру и научной карьере, но процесс показался сложным, а затраты сил — чрезмерными.

Карина пробовала себя в журналистике, делала украшения. Единственной регулярной работой была сезонная на Алтае, куда Шаинян приехала как туристка в 1998 году. Она умела обращаться с лошадьми и знала тайгу — детство на Сахалине с папой-геологом и охотником не прошло даром. В 2000 году хозяйка базы Ирина предложила ей стать стажёром.

«Потом состав групп изменился: стало приезжать больше женщин и детей и меньше людей с серьёзным туристическим опытом. Работа инструктора стала намного тяжелее физически, и девушки, в том числе и я, больше не могли её вытягивать», — рассказывает Карина.

Шаинян всё чаще оставалась на базе. Однажды туда приехал турист, который не умел готовить, и попросил найти ему повара. Хозяйка базы тогда сказала: «У меня есть только Карина. Если не боитесь, что она вас отравит, — забирайте». По мнению писательницы, чтобы и дальше выбираться в горы и тайгу, можно было стать и поваром. Шаинян до сих пор ходит в походы, только теперь к коню «прилагаются котёл и поварёшка».

«В то время интернет был маленьким, а „Самиздат“ — ещё меньше. Все друг друга читали. Мой рассказ прочитали практически все, кто там был, и оказалось, что людям нравится то, что у меня получается. Это дало повод писать дальше», — рассказывает писательница.

По словам Карины, понимание, как устроена человеческая психика, «встроено» в неё. При этом в работе над текстом сознательно Шаинян не использует полученные на факультете знания. «Я никогда не думаю: „О-о-о-о-о, я же психолог, сейчас ка-а-ак вспомню что-нибудь из, например, социальной психологии личности, как применю!“» — иронизирует Шаинян.

Она признаётся, что научный опыт иногда мешает, например, если нужен простой сюжетный ход вместо сложного: трудно игнорировать побочные факторы и переменные. Для организации у Карины есть доска с информацией, о которой часто забывает — предпочитает держать всё в голове. Говорит, что, возможно, использует систему, когда придумает роман со множеством переплетённых сюжетных линий.

Важной точкой для Шаинян стал роман «С ключом на шее» — он принёс известность вне круга любителей фантастики и сотрудничество с агентством «Банке, Гумен и Смирнова» из Санкт-Петербурга. По мнению Карины, её писательский путь связан не с изменением жанра, а с повышением качества и сменой аудитории. Границы между жанровой литературой и мейнстримной «условны». Ранние работы Шаинян можно отнести к каждой «категории».

«Долгое время меня воспринимали как фантаста — это была история не столько о литературе, сколько о жизненных обстоятельствах. Как только появилась возможность, я оставила работу над проектами и занялась текстами, которые действительно хотела создавать», — заявляет Карина.

По её мнению, писать нужно по заветам братьев Стругацких: либо о том, что знаешь досконально, либо о том, о чём не знает никто, иначе правды не получится. Для Щаинян важно всё прочувствовать. Роман «Саспыга» создавался по схожему принципу.

Во время работы над книгой Карина, по её словам, «превращается в зомби».

По словам Карины, у неё не было тяги к искусству, скорее, — желание показывать. Большая часть её рассказов близка к магическому реализму. Много лет она писала для издательских проектов: приключенческие романы с элементами мистики, мистические триллеры.

Сейчас есть обязательства перед читателями и агентом, поэтому она намеренно нащупывает и культивирует желание писать. В настоящее время Шаинян «раскручивает» новую задумку.

Перенос черт реальных людей на персонажей Карина считает неотъемлемой частью профессии. По её мнению, если брать героев только из головы, получится «череда близнецов». При этом писательница не считает себя эмпатом.

«С тех пор как это слово [эмпатия — прим. „Подтекста“] вошло в обиход, его отсутствие стало синонимом негодяя. Мало кому приходит в голову, что эта способность сродни музыкальному слуху. Только по умению попадать в ноты о порядочности людей не судят. Нет у меня эмпатии. Я умею это делать, когда надо, но это крайне утомительное занятие», — рассказывает Карина.

Шаинян не любит, когда её художественные замыслы объединяют словом «творчество», — так называют «и написание прекрасных вещей, и сбор бусинок на резиночку». По её мнению, в термине есть ненужный пафос, который вызывает определённый образ. При словах «моё творчество» в воображении людей возникают стереотипы: «витающая в облаках дева или изрядно выпивающий непризнанный гений».